Воины и Маги

Гость In

Когда Ориаса впервые привели в Храм (не из-за его набожности, что уж тут лукавить, а из-за раздробленного колена), он долго не мог оторваться от манящих высот купола с ликами Творца и прочих Божественных. Легкий туман заволакивал невесомой полупрозрачной дымкой святые образы, придавая им тем самым еще большую таинственность.
Кое-как доковылял раненый воин до алтаря, опустил в урну для пожертвований полагающееся серебро, зашел за нишу. Упитанный приторного вида жрец со слащавой улыбочкой окрестил Ориаса святым знамением. Тот склонился в символическом поклоне, скорее даже кивке – не более, чем того требовали приличия.
Рана уже затянулась, оставив о себе лишь напоминание в виде бурых кровавых разводов; но мысли Ориаса все еще были там, с Божественными. Кто они такие? Говаривали, будто они раньше были такими же Магами и Воинами, как всё население Империи, но потом то ли вознеслись на небо, то ли перед этим прошли какое-то испытание… постепенно все это обрасло таким количеством легенд и домыслов, что вряд ли можно уже отличить правду от плодов богатой фантазии досужих болтунов. Одно ясно: в своей прошлой, земной жизни, они были лучшими из лучших.
Услышав легкое покашливание жреца, Ориас спохватился, что уже минут пять стоит, уставившись в одну точку и уйдя в себя с головой. Попрощавшись со священнослужителем, он поспешно вышел из заалтарной ниши и чуть не сбил с ног очаровательную девушку с рукой на перевязи. Та еле удержалась на ногах, оперевшись здоровой рукой на посох; посох полыхнул зеленой искрой, будто выражая недовольство.Все понятно: посох магический, а хозяйка его, стало быть, волшебница.
-Простите меня, я так неловок…
-Да что вы, я сама виновата: встала в проходе, пройти не даю – и девушка извиняюще улыбнулась.
Совсем еще молодая, даже моложе Ориаса. А вон уже Волшебник. Ученика скоро возьмет, небось.Но надо отдать ей должное, выглядела она великолепно. Огненно-рыжие волосы, волной обтекающие хрупкие изгибы совершенной фигуры до пояса, пухлые губки, но, самое главное – это глаза, светящиеся жизнерадостной энергией.
Девушка удивленно изогнула бровь, и только тогда Ориас сообразил, что он стоит и открыто пялится на незнакомку.
-Я… меня зовут Ориас-Воитель из Города Света – выпалил он на одном дыхании, - можно просто Ориас.
Черт, как нескладно и неуклюже вышло!
-А я Лиена-Волшебница, Город Света – передразнивая, под стать Ориасу, представилась девушка, и добавила: - можно просто Ли.
Юноша растерялся, что теперь делать, он не знал. Пройти мимо было бы непозволимой глупостью, грех пренебрегать шансом познакомиться с такой сногсшибательной красоткой, да еще и магиней!
-А, тоже Свет… странно, что раньше не встречались. – промямлил воин, в смятении размышляя, что бы предпринять.
-Ну, Город большой – улыбнулась Ли. Проклятье, она все время будет вот так вот улыбаться?
-Да… протянул Ориас. Большой…
Разговор окончательно зашел в тупик. Тут только воин заметил, что Ли болезненно морщится. Ну конечно, девушка пришла в храм к целителю, а он как истукан стоит, не дает ей пройти!
В очередной раз проклянув себя за несусветную тупость, Ориас поспешил освободить девушке проход: галантно, как ему казалось, отошел вбок. И стукнулся лбом о резную притолоку. Из неглубокого пореза неспешно потекла кровь.
-Ой, да ты… вы поранились! – на лице девушки было смятение, - пойдемте-ка вместе к целителю.
«Небось, пережгла огнем уйму народ на арене. У самой вон что с рукой. А из-за содранной кожи ишь как распереживалась!» - промелькнуло в голове Ориаса.
-Ли, давай на «ты», а? – Ориас сам опешил от своей наглости.
-Да, конечно… ну идем, а то что тут стоять? – и на ее лице снова засияла улыбка.
Служитель Творца был немного удивлен, снова увидев юного воина. Увидев царапину, он небрежно провел рукой около лба Ориаса и обернулся в сторону девушки.
Воин пощупал лоб. Вроде не болит, да и крови нету. Если дальше так пойдет, то он разорится на лекаре.
Тем временем жрец (этот жрец был точно от слова «жрать», ишь, какой пузо отъел) развернул бинты на руке девушки. Потом склонился над раной, заслонив тем самым Ли спиной от взгляда Ориаса. Около минуты слышалось невнятное бормотание, руки целителя несколько раз вздымались в непонятных пассах. Наконец, все закончилось: Лиена стала сгибать-разгибать руку, чтобы удостовериться в ее целости, а жрец устало смахнул пот со лба.
-Меня вроде залатали. Пошли, что ли?
Ориас с радостью оторвался от стены, на которую он все это время опирался и с радостью последовал совету Ли.
В арке до них донеслось негодующее «кхе-кхе». Воин и волшебница, смеясь, отсчитали деньги за лечение, кинули их на тумбу и вышли к алтарю. Солнечный свет уже пробивался через витражные окна, меняя цвет и преломляясь. На мгновение Ориасу показалось, что один из Божественных ему улыбнулся.

Они неспеша шли по петляющей пустой улочке. Кажется, уже успели переговорить обо всем, о чем только можно: Ли узнала, что Ориас доходил до полуфинала в Кубке Города Дружбы на прошлой неделе, что он великолепно владеет мечом, и что до встречи с ней он никогда не видел такой красиво волшебницы.
Та в свою очередь рассказала, как она маленькой девчонкой поступила на работу в башню магов: какой-то Маг, увидев в ней огромный магический потенциал, решил использовать Ли как источник магической силы для изготовления зелий и свитков. Но шло время, магическая мощь в девочке ничуть не уменьшалась; та набиралась умений, совершенствовалась. И тогда Маг, поняв, как он был недальновиден, взял ее в ученики. Когда на одном из тренировочных боев Ли вышибла из рук своего учителя посох, он решил, что пришло время присвоить ей звание Адепта и вручить посох первой ступени. Но неугомонная колдунья, получив посох, стала плести такие магические кружева, что даже Магический Совет Башни посчитал кощунством не допустить ее к экзамену на Волшебницу. С легкостью преодолев и эти испытания, она получила посох Волшебника. А вот экзаменов на Мага ей придется ждать еще ой как долго… но все равно она самая молодая и самая перспективная Волшебница в Башне.
Так за болтовней они подошли к главным воротам Города Света. Те были открыты нараспашку и в обе стороны валили толпы народа. Кто-то торопился поглядеть на чемпионат, кто-то спешил принять в нем участие. Алчные торгаши тащили очередную партию товара, подозрительно оглядываясь по сторонам, в каждом видя вора. Умело лавируя в толпе, наконец Ориас и Лиена оказались в Городской черте.
-Ну что ж, пришло время прощаться – обронила Ли и грустно повела ресницами.
-Прощаться?! Ну… давай я тебя провожу, что ли? – Ориас не могу поверить что все вот так неожиданно оборвется.
-Думаю, не стоит.
-Но мы же еще увидимся?
-Непременно. Мы ведь оба этого хотим – Ли улыбнулась, вдруг пристала на цыпочки, чмокнула Ориаса в щечку и затерялась в толпе проходящих мимо клановых бойцов.
Воин долго еще глядел ей вслед, но копна рыжих волос пропала из виду.

Женщина, закутанная в плащ от головы до пят, торопливо шла к Храму. Красный посох Мага Башни освещал дорогу перед ней; смеркалось.
Зайдя внутрь, она направилась прямиком в нишу к лекарю. Старый, обрюзгший жрец сидел на мраморной тумбе и клевал носом. Безжалостно растолкав его, спутница принялась засыпать его вопросами.
Да, он работает здесь уже полвека. Нет, он не помнит темноволосого мечника, который приходил к нему вместе с рыжеволосой барышней тридцать лет назад; к нему каждый день приходят толпами мечники с различными видами травм. Да, темноволосые попадались.
Поникнув, женщина оставила целителя и вышла из арки. Сняла копюшон, и рыжие кудри разметались по ее плечам. Изборожденное морщинами лицо отображало усталость и разбитость. Безнадежность.
Вдруг на ее лице промелькнуло изумление: Божественные на куполе… их стало на одного больше. И тот, что в центре, ей тепло улыбался… до боли знакомое лицо.

Наутро жрец, кряхтя и держась за больную поясницу, вышел подышать свежим воздухом. Ну что за оказия такая, пол-империи вылечил, а себя не может. Да и не лучшие времена настали для служителей Храма: всё неохотней приносят пожертвования жители Империи, предпочитая идти со своими ранениями к лекарям, которые исцеляли тех за полцены от храма. Да, не те нынче времена, не те…
И старик прошел к выходу, так и не заметив ни лежащих на полу плаща и посоха, ни еще одного Божественного Лика на куполе.